Эйнштейн как-то сделал одно очень важное замечание, пожалуй, даже более важное, чем его теория относительности. Он заявил: "Ответственность, которую человек берет на себя преждевременно, порождает поверхностность.
Все сказанные слова можно откинуть от себя, оставаясь на личном островке безопасного мышления.  И это шаг оправданной предосторожности, который даёт нам думать о том, что всё внешнее может быть опасным для нашего мирка, который мы тщательно храним.
Но есть и другое мышление, которое не желает мириться со сложившейся ситуацией; которое жаждет позитивных перемен. Основа такого мышления – критическое осмысление происходящего. «Люди власти» всеми силами пытаются сохранить свое положение управителей и поэтому, эти люди боятся, развития в «человеке угнетенном» критического мышления.
Если существует единоначальник в какой-либо замкнутой системе управления, то однозначно, принципом управления в данной системе будет произвол.
Когда «люди власти» считают, что обладают на свое правление божественным правом, то эта власть не нуждается в доказательствах своей законности. Это и порождает разделение на тех, кто властвует и тех, кого угнетают.
Серьезные искажения реальности происходят тогда, когда власть начинает издавать собственные законы, определяющие эталоны морали и нравственности. Близкое рассмотрение таковых законов, открывает стремление властвующих не просто удержать под собою теплое место, но и по возможности упрочить свое положение в иерархической структуре. Издаваемые законы и правила имеют крен в сторону обезличивания народа, уподобления людей вещам без воли; и с другой стороны, происходит превознесение «чрезвычайной мудрости и проницательности» правителей, заботящихся о нуждах угнетенных.
И тогда общество разделено на две неравные части. Большая часть народа, чтобы избежать заблуждения, всегда готова счесть черным то, что нам видится белым, если это предписывается духовными властями. Только эта действенная вера в «представителей истины» может спасти от неожиданных исторических катастроф.
Но и тогда, такой человек не в силах оправдаться перед вселенной судилищ, с которой его навсегда связывает историческое чувство страха. А без этой веры в божественное право некоторых, издавать свои законы, человек рискует в любой миг, помимо собственной воли и при самых благих намерениях, превратиться в объективного преступника.
Ко всему, необходимо добавить, что постоянство подобного положения вещей, определяют обещания и «пророчества» «людьми власти». 
Обещания рассчитаны на ближайшее будущее и могут подвергнуться проверке. А «пророчества», относящиеся к отдаленному будущему, обладают преимуществом, которое обеспечивает их незыблемость: такие «пророчества» невозможно подтвердить в ближайшее время. Когда обещания не сбываются единственной надеждой остаются «пророчества». «Люди власти» облекаются в одежды мудрости с целью дать обоснование своему праву на безграничное правление.
В конце концов, нет ничего таинственного в принципе, ставящем научное мышление на службу пророчества. Он уже давно именуется принципом авторитета; именно им руководствовалась религия, когда стремилась подчинить истинный разум мертвой вере, а свободу суждения - поддержанию мирской власти.
Другая часть народа, свободна в своем мышлении. И, часто эта часть, представлена людьми, которых правители клеймят приметными словами, которых боятся обыватели.
И, часто мы можем увидеть таких людей в рядах тех, кто противостоит всему тому, что может угнетать – в рядах реформаторов.
Реформация сознания, взламывает бытие и помогает выйти за его пределы. Застойные воды  превращаются в бушующие волны.
Источником реформации, являются переизбыток энергии и жажда деятельности.
Есть слабые стороны подобного мышления. Презрение революции к показной и лживой морали лицемеров,  вполне оправданно. Но безумие заключается в распространении этого презрения на любое требование морали.

Необходимо понимать, что катализатором противления, является бессилие верить моделям, создаваемым «людьми власти» и потеря изначального фундамента всякой веры - доверия к «пророчествам» власти.
Восставший же защищает себя, каков он есть. Он требует не только блага, которым не обладает или которого его могут лишить. Он добивается признания того, что в нем уже есть и что он сам почти во всех случаях признал более значимым, чем предмет вероятной зависти.
В отличие от бунта, реформация начинается с идеи. Точнее говоря, оно означает включение идеи в исторический опыт, тогда как бунт есть лишь движение от индивидуального опыта к идее. Реформация означает неизбежность установления нового образа правления.
И это вызывает жесточайшее сопротивление со стороны «людей власти». Правителям не нужны люди, которые имеют собственный взгляд и независимую оценку происходящему. Ведь такие люди не будут идти за массой угнетенных, которые живут в страхе стать людьми «вне правил», устанавливаемых хозяевами.
И естественно, что «люди власти» обеспокоены сохранением положения дел, где они пишут законы для масс, опираясь на приписываемые себе божественные качества.
Правителям для воплощения своей власти необходимы другие люди, поскольку власть воплощается в страданиях другого.
Где сегодня ты?